"Здравствуйте товарищи психологи!

Прочитав в газете "Надежду обретешь с "Надеждой"", я решила поделиться своим мнением. Неужели, чтобы найти ответы на вопросы - "как жить?" и т. д. надо ехать в Хабаровск, в центр психического здоровья? А нельзя это сделать иначе? У меня рак. Все что я знаю. У любой болезни есть форма тяжести. Объясните мне чисто по человечески, что и как. Дайте мне шанс. Я хочу знать, как долго мне придется лечиться. Какой продолжительностью будет моя жизнь. Я хочу жить, хочу реализовать свои планы. Вся моя жизнь пошла вниз. Мои близкие перестали радоваться, говорить о завтрашнем дне и т. д., Теперь я их должна как-то спасать, чтобы они вышли из этого состояния. Неужели трудно было врачу-онкологу после лечения при выписке поговорить, все разложить по полочкам. Почему бы, не придти психологу и не поговорить с женщинами, которые лечатся в краевой больнице (Шевченко, 22). Они (как и я) приехали с Хабаровского края. На Пушкина №3 особо не разговаривают. Вот и поддерживают больные друг друга. Я в данный момент жду письма из СНГ, куда отправила письмо родственнице, чтобы она хоть чем-то мне помогла, так как она медик, коли здесь никто с тобой разговаривать особо, не хочет. Даже на лечение приезжаешь, и начинаются "гонки" в поисках лекарства. Разве нельзя этот вопрос заранее обговорить при выписке с больной. Тем более лекарства дорогие. Можно много писать. Понять нас сможет тот, кто побывал на нашем месте. И в первую очередь надо проводить беседы психологам с врачами - онкологами, а не нас приглашать на занятия. Мне может помочь только врач, который меня лечит. Вот и научите его разговаривать со своими больными. И чтобы после курса лечения я знала, есть ли у меня улучшение, что надо готовить для следующего раза, что мне кушать, пить, и т. д. И если б я смогла приехать в ваш центр, то я все равно не нашла бы ответа на свои вопросы. Чтобы дать ответ, надо знать историю болезни. До сих пор помню, как 30 лет назад я выписалась с роддома, ведь пока я там лежала, я прошла целую школу по уходу за малышом, и это пригодилось сейчас, став бабушкой, т. к. сейчас этому не учат молодежь. Очень хотелось все услышать от своего врача - онколога, и плохое и хорошее.
Извините, в душе все кипит"

Мы получили это письмо без подписи и обратного адреса. И это символично, потому что подписаться под этим письмом могут очень многие люди, получившие диагноз "онко". Каждый, кто получает лечение - облучение, химиотерапию, подвергается операции. Это заболевание, как никакое другое, держит общество в состоянии явного или скрытого страха. Диагноз рака вызывает очень сильный стресс, поскольку является в какой-то мере синонимом приговора к смерти без указания срока. Другой вопрос насколько реально такое представление. Онкология добилась очень многого чтобы разубедить людей в фатальности этого заболевания, но в сознании общества и, вероятно каждого, даже медиков, все равно существует связь - рак и смерть. Психологическая травма, полученная человеком при постановке диагноза, залечивается с большим трудом. Иногда на это уходит несколько лет. Воспитанное нашей литературой и кинематографом общественное доверие к врачу - волшебнику в белом халате - сейчас претерпевает фундаментальную ломку. Непосредственная встреча врача и пациента становится временами очередным психологическим стрессом, И даже противостоянием. Потому что директивное указание натыкается на стремление пациента понять: "для чего это надо?" " поможет ли мне это?" "как мне это сделать?". Врач, обременный массой документов, бумаг, обоснований своих действий, физически не имеет возможности ответить на все вопросы пациента. Проблемы онкобольных имеют много аспектов - медицинских, социальных, психологических. Положение онкобольного самое тяжелое и незавидное. Стоит только подумать о сопутствующих травмирующих моментах: постоянная угроза рецидива заболевания, появления метастазов, специфика оперативных вмешательств, имеющих у онкобольного калечащий характер, инвалидизация больного, широко распространенное среди обывателей мнение о "заразности рака", приводящее к изоляции и самоизоляции больного. Социальные аспекты этой проблемы просто удручающи. Дороговизна и отсутствие лекарств, отсутствие службы сиделок, отсутствие юридического законодательства, защищающего онкобольных от агрессивного неприятия соседей по коммуналке, угроза потери работы и остаться без средств к жизни. Конечно же есть попытки как-то помочь больному. Существуют распоряжения органов здравоохранения о госпитализации тяжелых больных, но как их выполнять? Нужно ли это лечебному учреждению, которое должно оплачивать "бесперспективного больного" из фондов, идущих на зарплату персоналу? Тут и нехватка персонала, и недостающее количество машин для обслуживания больных на дому, дефицит обезболивающих средств. Есть бюрократизм системы, декларирующей реабилитацию онкобольных, и тут же негласный запрет на санаторно-курортную помощь. И получается, что проблемы онкобольных остаются в основном их собственными, а также проблемами их родственников.

Огромную роль в этой ситуации играют психологические проблемы. Не получая достоверной информации, человек успевает раскрутить в своем сознании такой "сценарий", что зачастую удачное лечение идет насмарку. Говорить правду больному о диагнозе и тем более о прогнозе считается недопустимым, В результате это обернулось стеной недоверия, возникшей между врачом и больным, Стало ходячим выражением, "что врачи не говорят правды". Психологические проблемы не ограничиваются только проблемами мировоззренческими, проблемами лжи и правды о диагнозе, о внутренней картине болезни, проблемами одиночества среди толпы, которая не замечает слабого и больного. Травмирующий фактор - ожидание операции. Позиция больного, заданная медперсоналом, заключается в том, чтобы "держаться, стиснув зубы". И большинство пациентов так себя и ведут, не давая выплеснуться эмоциональному напряжению. А это приводит к эмоциональной перегрузке, сердечно-сосудистым осложнениям. Своевременная помощь, оказанная больному, не требует особых усилий в психотерапевтическом плане, достаточно дать больному высказать свои опасения, снять напряжение, позволить "выплеснуться чувствам", а может и поплакать на плече врача, медсестры или близкого родственника. Это профилактика - элементарная, всецело зависящая от позиции людей, окружающих больного. Но эта позиция, к сожалению, не всегда располагает к доверию и естественности. Проблема - как сказать родным о диагнозе? Проблема родных - как не проболтаться больному о диагнозе? Проблема - как жить дальше? Рухнуло все: здоровье, работа, отношения, обеспеченность, дальше полная неизвестность. Что делать с болью - физической и душевной. Особенно с душевной, потому что она сильнее и продолжительнее. И не только о себе болит душа, а еще больше за близких. А чувство вины, что ты стал обузой и уже не можешь заботиться о них с прежней силой. Невозможность принять помощь со стороны тоже проблема. Непосильный груз проблем для человека, который после проведенного лечения возвращается домой, и остается один на один со всем этим. Да, нужен разговор врача с больным, доверительный и честный, несущий надежду. Никто не знает сколько человеку жить. Иногда тяжелые больные живут дольше, чем их лечащий врач. Но жизнь в страхе, это не жизнь, а ад. Освободить человека от страха, помочь ему принять случившееся, может врач или психолог. Отсутствие доверительных бесед с пациентом - это не всегда признак недостаточного интереса к нему. Чаще всего причина кроется в чрезмерной загруженности врача. Психолог не проводит лечение медикаментозно, он лечит словом, и создает то пространство, в котором можно безопасно обсудить все интересующие вопросы. Психолог служит тем спасательным тросом, который удерживает пациента от падения в пропасть безнадежности и одиночества, куда он в настоящее время падает. Важная роль психолога заключается в том, чтобы понять больного, смягчить неприятные ощущения у врача, вызванные неблагодарностью больного, направить в нужное русло реакцию семьи по отношению к больному, и всего этого добиться терпеливым разъяснением ситуации, хорошей профессиональной ориентацией в эмоциональных бурях, захватывающих всех участников. По поводу, что Вас может понять только тот, кто побывал на Вашем месте. Мы можем понять Вас, как никто другой, мы прошли через онкологию. Так же, как и Вы, мы в свое время искали ответы на эти же вопросы, мы нашли ответы, и теперь помогаем информацией, добрым словом и делом.

Через некоторое время организм начнет давать реакцию на проведенное лечение. Начнутся ломки: температура, высыпания, обострение хронических заболеваний. Участковый врач, видя на карточке пометку "онко", сразу же отправляет к онкологу. Тот решает, что делать дальше. Обычно это заход на следующий круг. После проведенного комплексного лечения необходимо в течение года проходить реабилитацию, и желательно под наблюдением опытного специалиста. Но ни в городе, ни в крае нет реабилитационного центра, где занимались бы онкобольными. Нет в городе и учреждения для неизлечимо больных.

Городу необходимы два учреждения краевого уровня:

1. Реабилитационный центр для онкобольных, под крышей которого работали бы специалисты - реабилитологи, диетологи, психологи;
2. Хоспис - для людей, которые могли бы достойно прожить отпущенную им жизнь до конца, и уйти из нее достойно.

Это необходимо, потому что мы люди, и только нравственное отношение к жизни и смерти определяет смысл нашей такой непростой жизни. Этот разговор должен иметь продолжение. Мы приглашаем к нему всех заинтересованных лиц - медицинских работников, родных и близких больных, получающих лечение, и пролеченных, социальные службы города, всех кого интересует эта проблема.

С уважением к Вам -
Соколова Ольга Августиновна, бывшая онкобольная,
Организатор "Школы выживания "НАДЕЖДА"", психолог.