"Обстоятельства сложились так, что я должен умереть от болезни тяжелой мучительной смертью. Я попросил лечащего врача предупредить тяжелую смерть искусственно вызванной легкой безболезненной смертью. Он отказался: "Не имею права"; "Подсудное дело"; и т. п.

      Собака моего знакомого тяжело заболела. Знакомый отнес пса в ветлечебницу. Там сделали собаке укол, и она спокойно уснула навеки.

      К собакам у нас более гуманное отношение чем к людям. Из-за собачей преданности? В Индии обожествляют коров. У нас - собак.

      И черт меня дернул родиться в Советском Союзе. А может быть нужно было родится собакой. Будет ли у нас когда-нибудь принят закон, дающей право гражданам России на легкую безболезненную смерть?"
Ф. Шапкин

      Это не письмо - это крик отчаяния без надежды. Он никому не адресован - поэтому касается всех. Человек просит врачей убить себя из милосердия - не потому, что не страшна смерть, а потому, что страшней всего страх мучений умирания в одиночестве.

      Отчаявшись и не веря в возможность (а может и в желание) врачей оказать ему эффективную помощь по-человечески с достоинством уйти из жизни, Федор Макеевич Шапкин просит о последнем милосердии - безболезненно убить себя. В научной и юридической литературе это действие врачей называется активной эвтаназией.

      Лечащий врач совершенно прав - по Российскому законодательству активная эвтаназия трактуется как преступление. Не следует также полагать, что ее запрет характерен только для России. Активная эвтаназия запрещена во всех странах мира кроме Голландии, в которой к тому же разрешено применение наркотиков. Речь не идет о снисходительном отношении к пороку или пренебрежении человеческой жизнью. Просто Голландия - это маленькая страна, где люди живут рядом на протяжении многих поколений, прекрасно знают друг друга даже в больших городах. Здесь эффективны другие внеправовые способы социального контроля и защиты прав и достоинств человека.

      Поэтому голландский опыт либерализации активной эвтаназии не торопятся заимствовать даже в Соединенных Штатах, хотя мощное общественное движение в этом направлении там и существует.

      Чем опасна легализация эвтаназии особенно с учетом реальной ситуации, сложившейся в России?

      Во первых, в стране наблюдается разгул преступности и существующий правопорядок и судопроизводство не способны защитить гражданина даже от явно бандитских посягательств, совершающихся открыто среди дня. В этой ситуации создание эффективной защиты пациентов от преступного использования права на активную эвтаназию представляется реально неосуществимой задачей.

      Следует также отметить, что в отличие от стран Запада в России лишь только-только начинает складываться правовая база здравоохранения. По пальцам можно перечесть юристов, специализирующихся в медицинском праве, нет многих необходимых законов и тем более системы, обеспечивающей их работу в реальных условиях отечественной медицины. У судов нет опыта слушания дел, касающихся сложных медицинских проблем, так же как у пациентов нет опыта защиты своих прав через суд.

      Вне рамок эффективно действующего правопорядка в здравоохранении преждевременно ставить вопрос о легализации активной эвтаназии.

      Есть также серьезные сомнения, что представители медицинской профессии согласятся терпеть в своей среде тех, кто начнет использовать активную эвтаназию, даже если гипотетически допустить, что она будет разрешена в законном порядке.

      Основной смысл деятельности врачей заключается в спасении жизни больных людей, в предупреждении и лечении заболеваний. Активная эвтаназия противоречит этому жизненному смыслу медицины, является угрозой чувства самоидентичности врачей. Она предполагает не борьбу за преодоление жизни, а деяние прямо противоположное - умерщвление.

      С другой стороны, сам факт возможности включения эвтаназии в арсенал методов "врачевания" может серьезно подорвать доверие пациентов, которые должны быть уверены (особенно находясь в беспомощном состоянии), что единственной целью врачей является спасение их жизни и никогда - обратное этому высокому долгу. Поэтому, например, группа видных американских врачей в качестве реакции на проходившие в некоторых штатах референдумы по вопросу о легализации эвтаназии выступила с особым заявлением. В этом заявлении, в частности, утверждается, что если общественность заставит законодателей принять закон, разрешающей эвтаназию, то они требуют от врачей, которые собираются ее практиковать, выделится в особую профессиональную группу (по типу средневековых палачей-экзекуторов) с тем чтобы не разрушать самоидентичность медицинского профессионального сообщества.

      Поэтому ответ Ф. М. Шапкину, с точки зрения современного состояния правопорядка и доминирующих принципов медицинской профессиональной этики может быть только отрицательным - врачи не должны иметь право убивать!

      Однако задумаемся, является ли смерть целью, к которой стремится Ф. М. Шапкин? Нет! Это не цель, а средство избавиться от страха неотвратимо надвигающихся страданий. Причем, (как подсказывает ему опыт пациента) средство единственное, которое способно надежно избавить от мучений. Призыв: "Убейте меня" - это вотум недоверия медикам, которые, увлекшись активными средствами борьбы с заболеваниями, завороженные чудесами компьютерных технологий, молекулярной биологии и современной хирургии, растеряли профессиональный навык выхаживания больного. В сравнении с чудесами пересадок сердца или компьютерной томографии, кого из врачей может привлечь непритязательное чудо умения профессионально помочь умирающему больному облегчить боль, преодолеть чувство одиночества и брошенности перед лицом надвигающейся смерти?

      Длительное время наше общество и медицина существовали как бы отвернувшись от умирания и смерти как необходимых этапов жизни каждого человека. Действовал лозунг: - "Долг врача до последнего момента бороться за жизнь пациента". Вряд ли можно было бы что-то возразить, если бы не одно обстоятельство - в жизни каждого человека с необходимостью наступает момент, когда медицина становится бессильна излечить. Единственное, что остается - это помочь пациенту умереть с достоинством. Не убить, а обеспечить уходом, заботой, эффективной фармакологически и психологически купировать боль сохранить до последнего момента тепло и защиту милосердного общения. Принципиальный порок современной больничной "технологии" заключается в изоляции умирающих больных - подчас где-нибудь за ширмой в углу коридора. В самый тяжелый момент жизни человек остается один на один с собственной смертью.

      Сколько раз приходилось слышать - зачем терять время и тратить средства на умирающих, когда кругом столько тех кого еще можно спасти! Им тоже не хватает ухода, заботы и лекарственных средств. Поэтому умирающим все в последнюю очередь. Однако не учитывают, что это наука и опыт для каждого из нас, еще живущих (в том числе и для Ф. М. Шапкина) - так будет и с тобой, когда придет твой черед. Сегодня еще живые выгадывают на умирающих, а завтра эта выгода возвращается к ним как бумеранг в форме страха оказаться брошенным один на один со своим страданием. Страха, который и для Ф. М. Шапкина и для каждого из нас страшнее смерти.

      Содержательной и эффективной альтернативой активной эвтаназии может быть только развитие хосписного движения и включение культуры и методов работы хосписов с умирающими в современные больничные технологии.